Предисловие

Предисловие

00:00:04 В 1952 году несколько молодых индийских артистов решили создать балетную труппу, основанную на традициях индийского классического и народного танца. Этот коллектив — его назвали «Маленькой балетной труппой» — быстро завоевал любовь зрителя. Для одного из первых своих представлений артисты использовали древний сборник басен — «Панчатантру». Они инсценировали вторую часть «Панчатантры» — «Приобретение друзей», сочетав в спектакле элементы балета, оперы и драмы.

00:00:51 Перед зрителями проходит ряд занимательных сцен, и сцены эти, по замыслу артистов, призваны не только развлекать, но и поучать. Вряд ли стоит повторять их содержание. Историю четырех друзей — ворона, мыши, черепахи и газели — читатель узнает из настоящей книги. Он узнает, как верные товарищи не раз выручали друг друга в беде; как, преодолев все невзгоды, они наслаждались дружбой. Пусть каждый из них в отдельности слаб и беден — зато они наделены умом и знаниями, а главное, действовали сообща. И вот со сцены звучат последние строки книги «Приобретение друзей»: животные и то способны жить счастливо в дружбе — тем более способны на это люди, наделенные разумом!

00:02:02 «Что можно найти более поучительного для мира, охваченного страхом, ненавистью и недоверием, чем эта история из «Панчатантры»? — писали о своем спектакле артисты. — Если ворон, мышь, черепаха и газель могут быть друзьями и счастливо жить друг с другом, то почему не могут жить в доверии и дружбе разные народы?» Так издавна волнующая людей идея дружбы получила замечательное сценическое воплощение. Инсценировка «Приобретения друзей» успешно выдержала много представлений на родине «Панчатантры», в Индии. «Маленькую балетную труппу» тепло встретили в других странах, ей аплодировали и советские зрители.

00:03:03 Что же представляет собой «Панчатантра» — эта древняя книга, которая до сих пор увлекает и волнует читателей, вдохновляет танцоров, певцов, музыкантов?

00:03:19 Среди необозримого богатства древнеиндийской литературы — гимнов, религиозных трактатов, законов, эпических поэм, сказок — с давних времен видное место занимает жанр под названием «шастра», что означает «поучение», «совет». Так называли наставления в самых различных областях знания — астрономии, медицине, музыке, грамматике, праве, военном деле, философии.

00:03:57 Широко известен, например, сборник древних индийских законов «Дхармашастра» — традиция приписывает его легендарному законоучителю Ману. Другой сборник — «Артхашастра», предназначавшийся для правителей, поучает, как достичь выгоды в государственных делах. Близкой к «Артхашастре» по духу была «Нитишастра» («нити» — «поведение») — наука житейской мудрости. «Панчатантра» и есть учебник по «Нитишастре», её занимательные рассказы и мудрые стихи были призваны учить разумному поведению.

00:04:48 Эта цель раскрывается во вступлении к «Панчатантре» — в легенде о том, как была создана книга. Некий царь решил пробудить разум трех своих сыновей — глупцов и невежд. На призыв его откликнулся мудрец Вишнушарман. Он сочинил пять книг («пять книг» — буквальное значение слова «панчатантра»). Первая из них повествовала о том, как гибнет дружба, вторая — как приобретают друзей, третья — как воюют, четвертая — как теряют добытое, и пятая — как совершают безрассудства. Мудрец заставил царевичей прочесть эти книги, и глупцы исполнились разума. С тех пор, гласит конец вступления, «Панчатантра» служит обучению юношей; кто с усердием изучит её, тому не страшен сам царь богов, грозный Индра.

00:06:03 Легенда эта говорит о том, какое место отводила «Панчатантре» древнеиндийская традиция. Но принимать на веру историю, изложенную во вступлении, конечно, не следует. Ничего не известна нам ни об отце глупых принцев — царе Амарашакти («обладающем бессмертной силой»), ни о выручившем его мудром Вишнушармане. Разве что этим именем (оно означает «хранимый богом Вишну») безвестный автор хотел сблизить «Панчатантру» с упоминавшейся уже «Артхашастрой», автор которой был советником царя Чандрагупты, жил в IV веке до нашей эры и звался Вишнугуптой — имя, значащее то же, что и Вишнушарман. Но это лишь догадка.

00:07:02 О том, что автором «Панчатантры» является Вишнугупта, говорить не приходится — ученые установили, что «Панчатантра» появилась несколькими веками позже. Первоначальный вариант книги возник скорее всего в IV веке нашей эры. О б авторе ничего не известно. Предполагают, что родина «Панчатантры» — Кашмир, но и в этом трудно быть уверенным.

00:07:36 Индийская традиция с её любовью к систематизации отнесла «Панчатантру» к разряду наставлений в мудрости, к учебникам для царевичей. Однако можно найти лишь немного книг, которые в такой же мере, как «Панчатантра», вышли бы за рамки своего назначения. Об этом говорит её содержание, весь мир её идей и образов, наконец её неповторимая судьба за пределами Индии.

00:08:13 Каждая отдельная книга «Панчатантры» — самостоятельное повествование, соответствующее названию книги. По ходу действия один из героев поясняет в разговоре какую-нибудь свою мысль афоризмом-двустишием. Особенность такого двустишия — индийская поэтика назвала его «охватывающим» — состоит в том, что, поучая, оно одновременно содержит намек на какое-то происшествие, доказавшее справедливость поучения.

00:08:52 «Как это ?» — спрашивает заинтересованный собеседник. И начинается один из многих вставных рассказов, составляющих «Панчатантру». Среди них встречаются притчи в несколько строк и повести с развитой фабулой, волшебные сказки и бытовые новеллы. Некоторые рассказы, в свою очередь, включают в себя новые вставки.

00:09:23 Дата, которую мы упоминали — IV век нашей эры — это, конечно, не время создания рассказов «Панчатантры», а время, когда они были объединены в один сборник. Сами рассказы возникли намного раньше. Сотни, а то и тысячи лет до этого многие из них бытовали среди индийского народа, передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Сюжеты отдельных рассказов мы встречаем уже в древнейших гимнах «Ригведы», в эпосе «Махабхарата», в буддийских повестях о воплощениях Будды — джатаках.

00:10:12 «Панчатантра» искусно сочетает прозу со стихом. Об «охватывающих» стихах мы уже говорили. Они, кстати, обрамляют не только отдельные рассказы, но и целые книги, — с их помощью Вишнушарман заинтересовывает царевичей и, услышав традиционнее: «Как это?» — приступает к очередной книге. Проза чередуется со стихом и внутри рассказа. Если повествование почти всегда ведется прозой, то нравоучение, как правило, излагается стихами.

00:10:56 Сжато и афористично эти стихи говорят о мудрости и глупости, богатстве и бедности, добре и зле; они поучают, хвалят, клеймят. Лишь немногие стихи излагают ход действия. Здесь прежде всего приходит на память рассказ о голубе и охотнике. Впрочем, это уже не рассказ, а небольшая поэма. Так же как и рассказы «Панчатантры», отдельные стихи её намного старше самого сборника. Мы находим многие из них в древних эпических поэмах, в «Дхарма шастре» Ману, в науке политики — «Артхашастре».

00:11:51 С замечательной непосредственностью рисует «Панчатантра» жизнь своих героев — их страсти и заботы, радости и печали. Среди героев сборника встречаются воин и купец, ткач и монах, царь и подметальщик, министр и сводня. Почетное место в «Панчатантре» отведено животным, а нередко на сцену выступают и божества — но и те и другие, как это свойственно басне, в избытке наделены человеческими пороками и добродетелями. Читатель знакомится с жизнью царей и бедняков, мирян и отшельников; он оказывается свидетелем придворных интриг и семейных раздоров; он наблюдает за похождениями брахманов и купцов; за ловкими проделками жуликов.

00:12:56 Жизнь героев «Панчатантры» — это жизнь Индии четвертого - пятого столетий, когда в стране правила династия Гуптов, — «золотого века» древнеиндийской истории, богатого сложными социальными противоречиями и замечательными достижениями культуры. То был период становления и упрочения феодальных отношений. Расцветали торговля и ремесла, товары предприимчивых индийских купцов проникали чуть ли не во все страны Азии. Ключом била городская жизнь.

00:13:36 Проклинающий свою долю бедняк, удачливый торговец, жадный цирюльник, наживающийся на приношениях монах и многие другие герои «Панчатантры» — всё это живые люди, населявшие индийские города и деревни. Имущественные контрасты зачастую не знали кастовых перегородок: рядом с разбогатевшим ткачом можно было встретить нищего брахмана, в поте лица возделывавшего жалкий клочок земли, — такие образы вошли и в «Панчатантру».

00:14:19 Разумеется, кастовые предрассудки были в полной силе, и это нашло отражение в «Панчатантре»; но бесспорна и легкая ирония, с которой автор относится к «высшим» кастам. Когда все подчинено целям наживы и обогащения, удачливый купец, ткач, даже подметальщик — куда лучшие примеры для подражания, чем одураченный царь или брахман. Тем более что и эти избранники отнюдь не служат образцом бескорыстия. В сказках «Панчатантры» жажда стяжательства обуревает и царей, которые, казалось бы, достигли уже всех земных благ, и аскетов, которые, казалось бы, от этих благ отреклись.

00:15:16 Правдиво и тонко рисует «Панчатантра» придворную жизнь; в повелителях зверей и птиц мы узнаем древнеиндийских раджей, в интриганах-шакалах — их советников. Интриги, зависть, соперничество процветают при дворе льва Пингалаки. Хитрый шакал прямо говорит ему, что нечего царю следовать примеру простых смертных, — таким путем он никогда не сможет управлять царством, ибо то, что считается пороком среди людей, для царя — достоинство. Такова мораль, которую преподают индийскому царевичу.

00:16:05 Эта неразборчивость в средствах полностью оправдывается в истории о воронах и совах: ложь, доносы, убийства — неизбежные спутники в делах царя ворон и царя сов. Бесчестно поступают люди в погоне за богатством, говорит один из героев, они травят своих ближних, они убивают их, словно антилоп. И все же автор «Панчатантры» не столько клеймит удачливых мошенников, сколько высмеивает пострадавших глупцов. Ибо основная цель, которую он ставит перед собой, — научить разумному поведению.

00:16:54 Может быть, именно потому, что образы «Панчатантры» — это зарисовки с натуры, они до сих пор близки и понятны нам. Здесь и капризный владыка, который сам не знает, что он сделает в следующий миг; и глупец, похваляющийся мнимой ученостью; и скупой монах; и доверчивый простак-муж рядом с хитрой, распутной женой; и ловкий, пронырливый жулик; и человек, ставший рабом своих страстей. И хотя имена многих героев, если раскрыть нх смысловое значение, предстают уже скорее как имена нарицательные — «благоразумный», «полный ярости», «добромыслящий», «зломыслящий», «больной от любви», «очень ловкий», «тщеславный», «скупой по природе», — образы эти каждый раз очерчены в сборнике по-новому, не трафаретно, а живо, психологически оправданно.

00:18:04 Вспомнив, как сравнивал Пушкин образы скупых у Мольера и Шекспира, можно было бы сказать, что монах Девашарман, например, не просто лицемерный скряга, который торгует приношениями верующих и прячет деньги под мышку, — ему не чужды благочестие, доверчивость, сострадание; он чтит обычай гостеприимства, разумно относится к превратностям судьбы, наконец спасает невинного от жестокой казни. Это скупец не столько мольеровский, сколько шекспировский; скупец, которому не чуждо ничто человеческое.

00:18:50 Разумеется, нередко какая-то одна черта заслоняет в герое все остальные — больше всего это относится, пожалуй, к образам жуликов. Но и здесь каждый действует по-своему, каждый индивидуален. Вот, например, один из способов плутовства: в погоне за наживой жулик прибегает к благочестивым речам. Ничтожен этот мир, юность наша — словно горный поток, а остаток жизни — словно горящая трава; дети, друзья, женщины — лишь сновиденья... — так говорит монаху плут Ашадхабхути, а сам думает лишь о его кошельке.

00:19:40 Подобные же речи ведет и кот Дадхикарна. Вот он садится на задние лапы, простирает к небу передние, обращает морду к солнцу и, зажмурившись, разглагольствует перед зайцем и куропаткой о добре, о правдивости, о заповеди «не убий». Доверчивые простаки подходят все ближе и в конце концов попадают к нему в пасть. Притворившись ревнителями закона, голодные жулики отнимают у брахмана козла. И создается неумирающий образ лицемера и мошенника, который, не веря сам, спекулирует на чужой вере и превращает высокие идеалы в источник наживы.

00:20:33 Задуманная как дидактическое произведение, как учебник для царевичей, «Панчатантра», естественно, провозглашает разум высшей ценностью. Конечно, и знание — вещь хорошая, но чего стоит знание, когда ученый неразумен? Силой разума слабый зайчик убивает льва и спасает зверей от истребления.

00:21:03 Трех брахманов, начиненных всевозможными познаниями, но лишенных сообразительности, убивает лев, которого они воскресили себе на горе. Спасается лишь их невежественный, зато рассудительный товарищ, вовремя взобравшийся на дерево. И даже в басне о двух рыбах и лягушке, где доказывается, что дело не в разуме, а в судьбе, снова та же мысль: «стоумная» и «тысячеумная» рыбы понадеялись на свою ловкость и погибли, запутавшись в сетях, а «одноумная» лягушка заблаговременно покинула опасный пруд и спаслась.

00:21:51 Не только себя губит глупец своим неразумием, но и других. От дурака лучше держаться подальше и нечего вразумлять его. Глупая обезьяна приняла светлячка за огонёк и обложила его травой, надеясь разжечь костер. С дерева спустилась птица и стала разъяснять ей ошибку. Кончилось тем, что обезьяна схватила непрошеную советчицу и убила её, ударив о камень.

00:22:28 Беседовать с дураком, говорит один из героев, все равно что причитать в пустынном лесу, выпрямлять собачий хвост, умащивать покойника, шептаться с глухим. Кто служит глупцу, тот доит быка или принимает евнуха за красавицу. Жестоко платится царь, приблизивший к себе преданную, но глупую обезьяну. Охраняя покой спящего господина, та вздумала прогнать мечом назойливую пчелу и раскроила царю череп. Такой же образ перестаравшегося глупца встречается и в русской басне — в крыловском «Пустыннике и медведе».

00:23:18 Во всех поступках, во всех случаях жизни следует руководствоваться разумом. Разум — главное в войне. Для борьбы с врагом существуют разные способы, но каждый из них пригоден лишь в своё время. Один из советников рекомендует царю ворон заключить мир с совами, другой — вступить с ними в сражение, третий — отступить. Но мудрейший из них — старый ворон Стхирадживин придумал самый подходящий способ: с помощью ловкого обмана он входит в доверие к совам и сжигает их гнездо.

00:24:06 Чтобы достичь своей цели, можно действовать лаской и подкупом, можно открыто напасть на соперника и поссорить его с другим. И, последовательно прибегая ко всем этим способам, умный шакал, нашедший в лесу мертвого слона, прогоняет льва, тигра, леопарда, наконец своего сородича — шакала и без всяких помех поедает добычу. Знать, где и когда нужно действовать, — великое искусство, в нём — залог успеха.

00:24:47 Богатством следует пользоваться с умом — учит «Панчатантра». Деньги надо или раздавать нуждающимся, или тратить на наслаждения. Копить же их бессмысленно — они пропадают зря, словно сидящая взаперти девушка. «Панчатантра» учит не вмешиваться в чужие дела, не любопытствовать попусту — из первой же басни читатель узнает, как жестоко поплатилась обезьяна, без нужды заинтересовавшаяся строительным ремеслом. Нередко несчастья постигают героев по их собственной вине: так монах лишился денег, шакала убили бараны, а сводне отрезали нос и уши, — и все пострадавшие были сами виноваты в своих бедах.

00:25:46 Очень многое значит разумная речь. Говорить следует лишь там, где твои слова принесут пользу. Разумным вопросом брахман спас себя от чудовища. А болтовня может погубить. Болтливых птиц, например попугая, ждет клетка, а молчаливая цапля не знает плена. Речь, сказанная не к месту и не ко времени, подобна губительной отраве: даже о правде лучше умолчать, если она может привести к несчастью. Так поплатился за свою правдивую речь гончар, поступивший на службу к царю.

00:26:35 Все эти сугубо практические, подчас циничные, наставления царедворца переплетаются в «Панчатантре» с наставлениями в этике, морали, философии. Особое место в этих наставлениях занимает проповедь дружбы, этого «сокровища из двух слогов».

00:26:59 Героям «Панчатантры» не так страшно лишиться жизни, как лишиться верного друга. Вся вторая книга сборника — сплошной гимн дружбе, вся первая книга — осуждение клеветников-разлучников, губящих дружбу. Дружба делает неодолимыми даже слабых, — таковы дятел, комар и лягушка, победившие слона. И если союз спасает, то раздор губит, — так гибнет сказочная птица с двумя шеями, которые поссорились между собой; так гибнут две змеи, показавшие человеку, где они уязвимы.

00:27:50 «Панчатантра» восхваляет самоотверженность, сострадание к ближним, гостеприимство, милосердие к просителю. Воспевается даже дерево, дающее приют птицам, газелям, обезьянам и пчелам: ведь то дерево, которое никому не приносит добра, попусту обременяет землю. Лишь сострадание и самоотверженность делают нужной жизнь человека — эта мысль с предельной силой выражена в басне о голубе, который бросился в огонь, чтобы накормить своим мясом голодного иззябшего охотника. И здесь, пусть гиперболизирование, пусть несколько непривычно для нашего читателя, провозглашается одна из самых дорогих для древнеиндийской этики идей.

00:28:51 Книга не только воспевает добродетели, но и бичует пороки — неблагодарность, корыстолюбие, высокомерие. По заслугам погиб шакал, который вознесся над своими сородичами и отрекся от них; по заслугам проучил именитого купца оскорбленный подметальщик. Беспощадно высмеивается жадность, особенно жадность нелепая и безрассудная. Она ведет к гибели чересчур экономного шакала, который, оставив про запас убитого охотника и вепря, решил полакомиться сначала тетивой охотничьего лука.

00:29:40 Жестоко платится за свою жадность один из четырех друзей-кладоискателей, который, не довольствуясь золотом, продолжает поиски в надежде найти алмазы. Никогда не знает жадный меры, — говорит автор, — получив сотню, он стремится к тысяче, затем к сотне тысяч, затем — к царству; но и царства ему мало, и он хочет владеть небом. Стареет человек, но не стареет его алчность.

00:30:17 Как мы видим, некоторые поучения «Панчатантры» трудно совместить друг с другом, — книга словно рассчитана на людей разных взглядов, разных темпераментов. Одни стихи говорят о могуществе судьбы, «написанной у каждого на лбу», о бесполезности усилий людей, невольно следующих своей природе. И тут же отдается дань предприимчивости, смелости, силе: чтобы достичь цели, нужны дела, а не мечты; чего не совершит ум, соединенный с отвагой?

00:31:02 А вот рассказ, согласно которому все зависит от окружающей среды, — об этом говорит пример двух братьев-попугаев, из которых один вырос у охотников, а другой — у отшельников. По-разному относятся герои книги к своему дому, к своей стране. Одни ищут счастья на чужбине и подкрепляют это соответствующими поучениями. А другие, как они ни бедствуют, не в силах оставить родной очаг.

00:31:40 Взгляды «Панчатантры» на жизнь далеки от строгости и последовательности; нелегко свести их в единую, законченную систему. Здесь не надо забывать о глубоком различии между отдельными составными элементами «Панчатантры». В основу её легли народные сказки, восхвалявшие дружбу, верность, отвагу, бичевавшие жадность богачей и лицемерие святош. Но сказки эти были обработаны брахманом-царедворцем, а тот, следуя своему замыслу, в избытке снабдил их нравоучениями в духе «науки политики», выражавшей интересы придворной верхушки.

00:32:33 И вместе с тем противоречия «Панчатантры» свидетельствуют о том, как живо отразил этот памятник противоречивый мир людских мыслей и желаний. Здесь содержится немало тонких наблюдений над человеческими характерами, метких замечаний, афоризмов. Мы прочтем в этой книге о преуспевающем пороке и гонимой добродетели, мы прочтем о том, как неразумны запоздалые сожаления; о том, как ложь рядится в одежды истины, а истина кажется ложью; о том «горе от ума», которое ждет достойного на царской службе. И многое в этой книге не оставит нас равнодушными.

00:33:29 «Панчатантра» своеобразна по своему жанру, композиции, стилю. Её называют обычно «книгой басен», «сборником рассказов», но названия эти никак не вмещают в себя всей специфики памятника, как не вмещает её и древнеиндийское «Нитишастра». В «Панчатантру» надо вчитаться, надо войти в неё.

00:34:00 Многие её рассказы не назовешь ни сказкой, ни басней, — слишком ясно указаны в них обстоятельства действия, слишком реален, даже будничен сюжет. Но это и не привычная для европейского читателя бытовая новелла: волшебники, боги, чудища, не говоря уже о животных, пользуются здесь всеми правами гражданства. Люди действуют рядом с животными, заботы ткача сплетаются с заботами богов, реальность — с волшебством. И это ничуть не нарушает той фикции правдоподобия, которая свойственна всему сборнику.

00:34:51 Ход действия, о ком и о чем бы ни шла речь, излагается с непоколебимой верой в истинность происшедшего, в ценность преподаваемого наставления. Веру эту не колеблет и мягкая, подчас едва уловимая ирония, которая окутывает многие рассказы. Вряд ли можно без улыбки читать, как лакомка-клоп, отведав и оценив кровь представителей всех сословий, возмечтал о царской крови. Вот два шакала, ослепленных нелепой надеждой, пятнадцать лет подряд следят за быком. Вот осел, изголодавшийся по сочной траве и по любви, — он готов поверить, что на него бросился не лев, а страстная ослица. И неизменная серьезность, с которой всё это излагается, делает для нас ситуацию ещё более комичной.

00:36:01 Дидактика органично связана в «Панчатантре» с увлекательной фабулой. Тон этой дидактики не однообразен — он то возвышен, то прост, то мягок, то резок. Примеры, которыми герои иллюстрируют свои поучения, то серьезны, то горьки, то комичны. Назидательные отступления чередуются с живым диалогом. Язык то живой и легкий, то усложненный и риторичный. Проза искусно сочетается с поэзией, а в стихах щедро рассыпаны ассонансы, повторы, каламбуры — эти излюбленные приемы индийского поэтического мастерства, зачастую до того сложные, что адекватно передать их на русском языке совершенно невозможно.

00:37:05 Судьба «Панчатантры» столь же неповторима и своеобразна, как её рассказы. Во многих вариантах распространилась она по Индии: известны кашмирские версии, обработки, принадлежащие монахам-джайнам (об этих монахах читатель прочтет в самой книге), буддийская версия и другие. Рассказы «Панчатантры» переходят во многие популярные сборники рассказов, возникшие в Индии позже, в XI — XIII веках, например, в «Хитопадешу» («Полезное наставление»), в «Катхасаритсагару» («Океан сказочных рек»). Они переводятся на гуджерати, маратхи, тамильский и другие индийские языки. Но уже задолго до появления этих книг н переводов «Панчатантра» вышла за пределы Индии и начала своё беспримерное путешествие по свету. История этого путешествия сама по себе составляет целую книгу.

00:38:23 В VI веке персидский царь Хосрой Ануширван приказал перевести «науку разумного поведения» на пехлевийский язык. Согласно легенде, он специально с этой целью послал в Индию своего врача Бурзое. С помощью всевозможных хитростей персу удалось получить доступ к заветной рукописи, тщательно хранившейся будто бы в царской сокровищнице. Бурзое переписал книгу и вернулся с ней на родину, а заодно привез из Индии и шахматы.

00:39:06 Так предание связывает судьбу «Панчатантры» и судьбу шахматной игры, тоже родившейся в Индии. Перевод Бурзое был в том же VI веке переложен на сирийский язык, а в VIII веке Абдаллах Ибн aл-Мукаффа перевел его на арабский. Книга Абдаллаха Ибн ал-Мукаффы по искаженным в пехлевийской, а затем арабской передаче именам шакалов из первой книги «Панчатантры» («Каратака и Даманака») получила название «Калила и Димна».

00:39:49 Следующим этапом распространения «Панчатантры» явились многочисленные переложения «Калилы и Димны». Около 1080 года византийский писатель Симеон Сиф перевел её на греческий язык. При этом название книги он ошибочно понял как арабские слова «иклиль» — «венец» и «диман» — «следы кочевья». Так греческий текст получил название «Стефанит и Ихнилат» — «Увенчанный и следопыт».

00:40:31 Благодаря переводу Сифа индийский сборник пришел на Русь; по-видимому, уже в XII веке появились первые славянские переводы этой книги с греческого. Вот название одного из списков такого перевода: «Описание Сифа Антиоха о зверех, нарицаемых Стефанита и Ихнилата». Интересно, что книгу эту древнерусские переводчики считали наставлением в христианском благочестии и склонны были приписывать её знаменитым христианским святым, например Иоанну Дамаскину, Иоанну Лествичнику.

00:41:19 В начале XII века рабби Иоэль перевел «Калилу и Димну» на древнееврейский язык. В середине XIII века появляется испаи ский перевод. Примерно в это же время Иоанн из Капуи переводит древнееврейский текст на латинский язык, — книга получает новое название «Наставление человеческой жизни». Так приходит «Панчатантра» в Западную Европу. «Наставление» переводится на немецкий, итальянский, французский, чешский и другие языки. Книга тысячелетней давности получает широкую популярность; её с интересом читают, вновь перерабатывают; она влияет на творчество новеллистов эпохи Возрождения, на гуманистов, она отражается в новеллах Боккаччо, в шванках Ганса Закса, в баснях Лафонтена.

00:42:29 Несколько позже — через персов и турок — приходит в Европу другой отголосок «Калилы и Димны». её персидская версия была переведена в XVI веке на турецкий язык, а турецкая «Гумайюн-наме» («Царственная книга») переводится на французский. В 1762 году в Санкт-Петербурге издается перевод с французского, выполненный Борисом Волковым: «Политические и нравоучительные басни Пильпая, философа индейского».

00:43:10 Русский читатель вторично знакомится с «Панчатантрой». Древнеиндийские сказочные сюжеты переходят в русские сборники притч и басен, ими пользуется Крылов. А позже «Басни Пильпая» и некоторые другие сборники, сохранившие рассказы «Панчатантры», становятся известны Льву Толстому. Высоко оценив их нравоучительный характер, их занимательность и доступность, великий писатель обрабатывает отдельные басни и включает их в свою «Азбуку» для детей.

00:43:54 Мы бегло проследили путь «Панчатантры» на запад, но она пересекла и восточные границы Индии, пришла в Малайю, Индонезию, Сиам. Вряд ли стоит перечислять все обработки «Панчатантры» на её родине и за её пределами и даже языки, на которых её пересказывали. Это утомит читателя, — ведь таких обработок насчитали свыше двухсот, а таких языков — свыше шестидесяти. «Панчатантру» узнали афганцы и датчане, берберы и чехи, англичане и эфиопы, грузины и исландцы, хорваты и монголы, турки и шведы, венгры и лаосцы — народы столь разных культур, укладов, вероисповеданий.

00:44:55 «За Индией справедливо укрепилось название страны сказок... — писал выдающийся русский востоковед С. Ф. Ольденбург. — Из этого моря сказок... встает один сборник, которому было суждено после Библии стать одною из самых распространенных в мире книг, переведенною ещё в средние века и переводившуюся и потом на все почти языки земного шара. Этот сборник в Индии называеся «Панчатантра»... И действительно, трудно найти другой литературный памятник, который по своей известности за пределами родины мог бы соперничать с этим древнеиндийским «Пятикнижием».

00:45:46 Заметим, однако, что распространение Библии среди некоторых народов временами носило организованный, даже насильственный характер; переводясь слово в слово, она нередко оказывалась чуждой туземному населению, не могла органически войти в его культуру. Куда более стихийно и естественно шло распространение «Панчатантры», далекой от ранга «священного писания». Всюду, куда приходила эта книга, она становилась духовным достоянием читателя — был ли то буддист или мусульманин, христианин или иудей, верующий или атеист.

00:46:37 Книга может прожить одну жизнь, а может и больше, чем одну. Одна жизнь книги, первая и неповторимая, — среди тех, кто её вдохновил, другими словами — среди её собственных героев. А потом она может вновь и вновь жить среди новых поколений. Первая жизнь — однодневная или многолетняя, в народе или среди «избранных» — дана всем книгам. Но многие ли из них способны взволновать потомков? Какие именно из книг о нас самих захотят читать наши дети и внуки?

00:47:24 На этот вопрос не легко ответить, — ведь время судит строго. Сколько книг исчезает сначала с нашего стола, затем из памяти, под конец из учебников и энциклопедий. Но есть и такие, что выдерживают испытание временем; они, как сказал бы автор «Панчатантры», словно рождаются вторично в мире людей. Великим злом для человека считает верующий индиец такое возрождение, а для книги трудно сыскать более завидную судьбу. И среди немногих книг-избранниц, попавших в круговорот рождений, по праву занимает своё место «Панчатантра».

00:48:20 Данный перевод сделан с джайнской версии «Панчатантры», составленной в 1199 году монахом Пурнабхадрой. Полный русский перевод версии Пурнабхадры был опубликован издательством Академии наук СССР в 1958 году. Для настоящего издания прозаический текст перевода с незначительными сокращениями был заново отредактирован. Стихотворная часть памятника, несколько сокращенная, подверглась поэтической обработке.

00:49:03 Автор предисловия Александр Сыркин. — российский востоковед, византинист, индолог, филолог-санскритолог, переводчик. Кандидат исторических наук, доктор филологических наук, профессор.

00:49:23 Коллектив audioveda.ru, электронного архива посвященного ведической культуре, предлагает вашему вниманию аудиоверсию этого уникального издания вышедшего в свет в 1962 году. Текст читает Андрей Золотов.