На стороне кауравов сражался великий богатырь Карна, считавшийся сыном возничего. Однажды Кунти открыла ему, что он её сын, рожден ный ею от Сурьи, бога солнца, и что он должен помогать пандавам, так как они его братья. Но Карна не захотел покинуть своего покровителя Дуръйодхану и только пообещал матери, что в грядущих битвах он поща дит всех пандавов, кроме Арджуны, - чтобы люди не подумали, что он, Карна, испугался этого прославленного, непобедимого воина. Тайна рождения Карны раскрывается в «Сказании о чудесных серьгах и панцире». СКАЗАНИЕ О ЧУДЕСНЫХ СЕРЬГАХ И ПАНЦИРЕ АРАНЬЯКА ПАРВА (КНИГА ТРЕТЬЯ, «ЛЕСНАЯ»), ГЛАВЫ 284-294

БОГ СОЛНЦА ЯВЛЯЕТСЯ КАРНЕ В ОБЛИКЕ БРАХМАНА

...Двенадцать исполнилось лет, как расстались Пандавы с отчизной, в изгнанье скитались. Вот Индра решил: у Карны он попросит Те серьги, которые праведник носит. Как только бог солнца проведал об этом, Явился к Карне Обладающий Светом, А витязь, чьи серьги и панцирь блестели, Могучий, в то время лежал на постели. Сверкающий Сурья, в заботливом бденье, Предстал перед сыном в ночном сновиденье, Но в облике брахмана, что красотою Духовною - каждой светился чертою. Войдя, он склонился к его изголовью. Чтоб сыну помочь, он промолвил с любовью: «О веры защитник и правды основа, Возлюбленный сын, ты прими моё слово! Заботясь о детях Панду, за серьгами Придет к тебе Индра, сверкая глазами. Он знает, что людям ты благо приносишь, - Всегда отдаешь, ничего ты не просишь, Что брахмана встретить не можешь отказом: Ты всё, что имеешь, отдашь ему разом! Как брахман, появится Индра гремящий, Чтоб выпросить серьги и панцирь блестящий. Ты должен быть ласков, почтителен с богом, Однако же, под благовидным предлогом, Другие вручи Громовержцу даренья, Но только не серьги, о полный смиренья! Все доводы ты приведи без пристрастья, Дай женщин ему, ожерелья, запястья, Но только не серьги: меня ты состаришь, И сам ты умрешь, если серьги подаришь! Владея серьгами и в панцирь одетый, От вражеских стрел не погибнешь нигде ты. Из амриты серьги и панцирь возникли: Храни их, чтоб годы твои не поникли». Карна: «Кто ты, мудрый, как брахман одетый, Явивший мне дружбу, дающий советы?» А брахман: «Я тот, кто лучами владеет, О благе твоем наивысшем радеет». Карна: «Благо есть уже в том, что с речами Благими пришел ты, богатый лучами. Молю я тебя, чьи реченья - отрада: Меня отвращать от обета не надо. Обет мой таков: отдаю, что имею, - Для брахманов я ничего не жалею! И если, чтоб были довольны пандавы, Придет ко мне Индра как брахман лукавый, - Отдам ему серьги и панцирь отменный, Да слава не меркнет моя во вселенной. Со славою смерть, гибель в битве неравной - Стократно достойнее жизни бесславной! Я серьги и панцирь - сей дар небывалый - Отдам Сокрушителю Вритры и Балы, Защитнику братьев-пандавов. И прав я: Мне слава нужна, - бог добьется бесславья! Со славой достигну я выси небесной, Кто славы лишен, - поглощается бездной. Бесславье в живом убивает живое, А слава дает нам рожденье второе. О славе людской, - о блистаньем высокий, - Создатель сложил эти древние строки: «Здесь, в мире земном, слава - жизни продленье, А в мире ином слава - к свету стремленье». Обет исполняя достойный и правый, Я серьги и панцирь отдам ради славы, А если я в битве погибну кровавой, То, с жизнью расставшись, останусь со славой. Детей, стариков и жрецов ограждая, Щажу оробевших в сраженье всегда я, Тем самым я славы достигну по праву: Ведь жизнью готов заплатить я за славу. Поэтому Индре явлю свою милость, Чтоб слава моя в трех мирах утвердилась!» А Сурья: «Карна, мощнорукий и смелый, Ни детям, ни женам дурное не делай. Прославиться люди хотят во вселенной, При этом не жертвуя жизнью бесценной. А ты? Платой жизни за славу ты платишь, Однако и славу и жизнь ты утратишь! Живое живёт для живого на свете, - И мать, и отец, и супруга, и дети. Для жизни нужна властелинам отвага, Лишь в жизни, о бык средь людей, наше благо! Живые нуждаются в славе с хвалою, - Что делать со славою ставшим золою? Услышат ли мертвые голос хвалебный? Ужели усопшим гирлянды потребны? Я знаю, ты предан мне, муж крепкостанный, Поэтому стал я твоею охраной, Но если пришел я, тебе помогая, - Причина для этого есть и другая. Во мне она скрыта, и что ни твори ты, А тайны бессмертных от смертных сокрыты. Поэтому я умолкаю. Однако Со временем тайну исторгну из мрака. Я вновь говорю, отправляясь в дорогу: Серег не давай громоносному богу! Серьгами блистаешь ты, воин суровый, Как месяц в созвездии Вишакхи новый. Не мертвому слава нужна, а живому: Серег не давай Сопричастному Грому! Придет к тебе бог с громовою стрелою, - Встречай его лестью, почтеньем, хвалою, Дай всё, украшая учтивостью речи, - Но только не серьги, не серьги при встрече! Пойми: совладаешь с любыми врагами, Пока обладаешь такими серьгами. Пусть Индра для Арцжуны станет стрелою, - Не справится Арджуна грозный с тобою. Тогда только Арджуну в прах ты повергнешь, Когда домогательства Индры отвергнешь». Карна: «Я привержен тебе, всеблагому, О Шарколучистый, - тебе, не другому! Дороже ты мне, чем сыны и супруга, Чем сам я, чем родича близость и друга! А к преданным люди с великой душою Относятся с лаской, с любовью большою. Вот истина: к прочим богам равнодушен, Тебе лишь я предан, тебе лишь послушен! Но, снова и снова склонясь пред тобою, К тебе обращаюсь, о Светлый, с мольбою: Не смерти страшусь, а боюсь я обмана, А смерть ради жизни жреца мне желанна. А если сказал ты об Арджуне слово, То горя не должен ты знать никакого: Ты видишь, как славно мечом я владею, - Врага без серег победить я сумею! Обету позволь же мне следовать строго: Отказом не встречу могучего бога». «Коль серьги, - сказал Обладающий Светом, - Отдашь, то условье поставишь при этом: «Вручи мне копье, чтоб враги оробели, Копье, что без промаха движется к цели, Тогда-то, о Тысячи Жертв Приносящий, Я дам тебе серьги и панцирь блестящий!» Есть в этом условье надежда и разум: Копьем, что подарено Тысячеглазым, Врагов сокрушишь, проявляя геройство. Известно копья драгоценное свойство: К бойцу не вернется обратно, доколе Всех недругов не уничтожит на поле!» Сказав, он сокрылся, великолучистый, А утром, пред Солнцем, с молитвою чистой Склонившись, с любовью и верой во взоре, Поведал Карна о ночном разговоре. И бог, что всегда лучезарен и светел, - «Воистину так», - улыбаясь, ответил. Узнав, что в словах о копье нет обмана, Стал думать Карна о копье постоянно, Стал думать о встрече с царем над богами, Хотя и пришлось бы расстаться с серьгами... Но тайну какую, одетый лазурью, Сокрыл от Карны Озаряющий Сурья? Да скажет мудрец: этот панцирь - откуда? Откуда те серьги, таящие чудо? И что утаил Обладающий Светом? Правдивую повесть расскажем об этом.