Пединок великих лучников

Москва, Художественная литература - 01 January 1974
аудиокнига для практикующих из раздела «Шастры и духовные писания» со сложностью восприятия: 4
длительность: 00:31:28 | качество: mp3 64kB/s 14 Mb | прослушано: 855 | скачано: 1078 | избрано: 21
Прослушивание и загрузка этого материала без авторизации на сайте не доступны
Чтобы прослушать или скачать эту запись пожалуйста войдите на сайт
Если вы еще не зарегистрировались – просто сделайте это
Как войдёте на сайт, появится плеер, а в боковом меню слева появится пункт «Скачать»
Санджайя сказал: «Государь именитый, - Так были твои кауравы разбиты. Как молния мести, - достигнув накала, - Оружие Арджуны грозно сверкало, Но Арджуны лук, что был страшен и дивен, Карпа уничтожил: он выпустил ливень Стремительных стрел, - оперило их злато, - И, мощный, он лук расщепил супостата. Оружье, что гибельным блеском сверкало, Что рать кауравов на смерть обрекало, Оружье, врученное Арджуне Рамой: Карна от него да погибнет упрямый, - Оружье, что мощью блистало военной, Как бога Атхарвана лук несравненный, Оружье героя, подобное чуду, - Карна уничтожил! И вот отовсюду Твоих кауравов послышались клики: «Сей лук уничтожил Карна солнцеликий, И в Арджуну, гневным пылая гореньем, Он стрелы метнул с золотым опереньем!» Так Арджуна ринулся в битву с Карною: То было воистину страшной войною! Один - слоновидный, другой - слонотелый, Сверкали, казалось, клыки, а не стрелы! Казалось, что поле - от падавших с гневом Бесчисленных стрел - зашумело посевом. Казалось, что поле войны непрерывным Струящихся стрел заливается ливнем. Казалось, что стрелы и день побороли, Всеобщую ночь воздвигая на поле. Те двое, что всё украшали живое, Из рода людского те лучшие двое, - Почувствовали ратоборцы усталость, Но с мужеством сердце у них не рассталось! Следили за ними в небесном чертоге Святые мужи, полубоги и боги, Смотрели и праотцы, радуясь громко, Как славно сражаются два их потомка. А те, пламенея, сходились в сраженье, Постигнув могучее вооруженье, Искусно свои применяя приемы: Все тонкости битвы им были знакомы! То мнилось: Карна, сын возничего гневный, Одержит победу в борьбе многодневной, То Арджуна, мнилось, короной венчанный, Врага одолеет отвагою бранной. Той битвы жестокостям невероятным Дивились мужи в одеянии ратном. Распался весь мир в эти дни на две части: Все звезды на небе желали, чтоб счастье Досталось Карне, а земные просторы, - Леса, и поля, и долины, и горы, - Для Арджуны быстрой победы хотели. Повсюду в земном и небесном пределе И боги и люди кричали пристрастно: «Карна, превосходно!», «Сын Кунти, прекрасно!». Земля сотряслась: на истоптанном лоне Шумели слоны, колесницы и кони. Из глуби земли выползал постепенно Опасный для Арджуны змей Ашвасена. Его существо было гневом объято: Сжег Арджуна мать Ашвасены когда-то. И змей, увидав ратоборцев деянья, Подумав, что время пришло воздаянья, В стрелу превратился на поприще брани И вот у Карны оказался в колчане. Тогда потемнело вблизи, в отдаленье: Вселенную стрел закрывало скопленье. Земля из-за их густоты совокупной Для воинов сделалась труднодоступной. И сомаки, и кауравы от страха Тряслись при смешении ночи и праха, Во тьме, что возникла от стрел быстролетных, Дрожали воители ратей бессчетных. Сходясь, расходились противники снова: Устали два тигра из рода людского! Двух лучников лучших, блиставших отвагой, Обрызгали боги сандаловой влагой, Небесные девы прелестной гурьбою По тропам надмирным приблизились к бою, Повеяли пальмовыми веерами, А Индра и Сурья, восстав над горами, Простерли к воителям лотосы пальцев И вытерли потные лица страдальцев. Карна, оперенными стрелами мучим, Поняв, что не справится с мужем могучим, Решил: он метнет среди гула и воя Стрелу, что берег для последнего боя. Он вынул стрелу, что врагов устрашала И чье острие - как змеиное жало. Она обладала губительным ядом; Лежал порошок из сандала с ней рядом; Ее почитали, как страшного духа... Карна тетиву натянул вплоть до уха, Прицелился в Арджуну грозной стрелою, Недавно змеей извивавшейся злою, Стрелою, чьим предком был змей Айравата. Теперь обезглавит она супостата! Весь мир засветился, всем людям открытый, И с неба посыпались метеориты. Увидев змею, засверкавшую в луке, Миры вместе с Индрой заплакали в муке: Не ведал Карна то, что видели боги: Змея превратилась в стрелу силой йоги! Царь мадров, возничий Карны, - молвил Шалья: «Твою, мощнорукий, предвижу печаль я, Метни в сына Кунти стрелу поострее, А этой достичь не дано его шеи». Карна возразил ему, ярость являя, С огромною силой стрелу направляя: «Бесчестье - стрелу устанавливать дважды. Мне это не нужно, - да ведает каждый!» И в голову Арджуны, яростью вея, Метнул он стрелу - сокровенного змея. Сказал: «Ты погиб, о Пхальгуна, Багряный!» Стрела, точно пламень прожорливый, рьяный, Взвилась, понеслась по небесным просторам, Как волосы, их разделила пробором, И стало везде громыхание слышно. Увидел её, огневидную, Кришна, Ужасную, - смерти предвестье, - зарницу, И быстро ударом ноги колесницу Он в землю на локоть вдавил, и пригнулись К земле скакуны, - и на ней растянулись! Все боги, на небе следя за стрелою, - Могучего Кришну почтили хвалою, Речами они огласили пространство, Цветы ниспослали - героя убранство. Послышались также и львиные рыки: Он, демонских сил сокрушитель великий, Свою колесницу, - сей славный возница, - Заставил на локоть во прах погрузиться, И цели стрела не достигла желанной, Но с Арджуны сбила венец несказанный. Прославленный всюду людьми и богами, Украшенный золотом и жемчугами, Сияющий пламенем чистым и грозным, И солнечным светом, и лунным, и звездным, - Был Брахмой, создателем нашей вселенной, Для Индры венец сотворен драгоценный, А Индра, суровый глава над богами, Вручил его Арджуне, ибо с врагами Богов, - бился с бесами Арджуна юный. Ни Шивой, ни влаги владыкой Варуной, Ни богом Куберой, Богатства Таящим, Ни палицей и не трезубцем разящим, Ни воинской мощью, ни славой небесной Венец ещё не был низринут чудесный, А ныне Карна его сбил при посредстве Коварного змея, желавшего бедствий. Красивый, блестящий, пылающий, сбитый Не острой стрелой, а змеей ядовитой, Свалился венец: за высокой горою Так падает солнце вечерней порою. Змеи ядовитая, злобная сила Венец с головы сына Кунти свалила, - Как будто бы Индра, громами играя, С горы, многоплодной от края до края, Сбил быстрой стрелой громовою вершину! И небо, и землю, и моря пучину Стрела содрогнуться заставила в муке, Казалось, что были расколоты звуки, Над миром такие гремели раскаты, Что трепетом были все люди объяты, Но Арджуна, снова готовый к деянью, Прикрыв свои волосы белою тканью, Казался горой, над которой с востока Рассвет разгорается утром широко, - И радостно мир озаряется сонный... Да, был он горой, по с вершиной снесенной! А змей Ашвасена, явивший подобье Стрелы в этом гибельном междоусобье И к Арджуне давней враждою палимый, Вернулся, венец сокрушив столь хвалимый. Он сжег, он разбил сей венец, чьи каменья И злато сверкали сверканьем уменья, И молча опять оказался в колчане, Но, спрошен Карною, нарушил молчанье: «Неузнанный, был я тобою направлен, - Поэтому не был наш враг обезглавлен. Вглядевшись в меня, ты пусти меня снова С твоей тетивы, и даю тебе слово, Что Арджуну без головы мы увидим: Недаром мы оба его ненавидим». Карна, чей отец величался возничим, Спросил: «Кто ты есть, со свирепым обличьем?» «Я змей, - молвил змей, - я возмездья желаю, Я к Арджуне давней враждою пылаю: Он сжег мою мать. Но погибнет Багряный, Хотя бы сам Индра ему был охраной. Внемли мне, Карна, и взлечу я крылато, Взлечу и убью твоего супостата!» Карна: «Не надеюсь на силу другого. В бою моя доблесть - победы основа. Пусть Арджун убить мне придется десятки, - Вторично стрелу не пущу в этой схватке. Усилья умножу и ярость утрою, Врага уничтожу другою стрелою, Другой, змеевидной, врага поражу я, - Ступай же, подмоги твоей не прошу я». Но змей-государь недоволен был речью Карны - и последовал битве навстречу. Он принял свой истинный облик змеиный, - Да гибели Арджуны станет причиной! Открылся предательский замысел Кришне. «Сын Кунти, - сказал он, - твой недруг давнишний К тебе устремился, возмездье лелея. Убей же, о мощный, огромного змея». Так Арджуне Кришна сказал справедливый. Спросил его лучник, владевший Гандивой: «О, кто этот змей, что ко мне, крепкогрудый, Спешит ныне сам, словно в когти Гаруды?» А Кришна: «Когда, богу Агни служенье Свершая, ты леса устроил сожженье, Стрелою змею поразил ты во гневе, Но сын, у нее пребывавший во чреве, Ушел из горящего леса Кхандавы. Теперь, - многоликий, жестокий, лукавый, - Летит он, пугая сжигающим взором, - Иль огненным с неба упал метеором? Смотри же, о воин, цветами увитый: Тебя уничтожить решил ядовитый». Снял воин гирлянду, сверкавшую пестро, Шесть стрел он уставил, отточенных остро, Метнул их, - и змей, ему зла не содеяв, Распался на шесть уничтоженных змеев. Так страшного змея убил Венценосный! Склонясь к колеснице своей двухколесной. Из праха извлек её Кришна могучий, И наидостойнейший и наилучший. Тогда десять стрел, хорошо заостренных, На камне отточенных и оперенных Павлиньими перьями, в Арджуну целясь, Направил Карна, - но они разлетелись И Кришну поранили, падая глухо. Но Арджуна лук натянул вплоть до уха, Уставил стрелу, что врагу угрожала, Как сильной змеи ядовитое жало. Стрела, видно, смерти Карны не хотела: Она сквозь доспехи вошла в его тело, И, выйдя, бессильно поникла в унынье, И были в крови её перья павлиньи. Как змей, потревоженный палкой бродячей, Карна раздосадован был неудачей. Как змей, выпускающий капельки яда, Он выпустил стрелы, - чужда им пощада! Двенадцатью Кришну пронзил он сначала, И в Арджуну сто без единой попало, Потом поразил он пандава и сотой, - И начал смеяться, довольный работой. Сын Кунти от смеха врага стал жесточе И, зная, где жизни его средоточье, Как Индра, сражавшийся с демоном Балой, Пустил в него стрелы с их мощью двужалой. Они, - девяносто и девять, - той цели Достигнув, как скипетры смерти, блестели. Когда они тело Карны поразили, Карна задрожал в разъяренном бессилье. Не так ли дрожит и гора от удара Стрелы громовой, что грозна, словно кара? Упали доспехи, что гордо блестели, - Усердных, искусных умельцев изделье, - Упали и вдруг потускнели от пыли: Их Арджуны острые стрелы пробили. Когда, среди гула, возникшего в мире, Остался Карна без доспехов, - четыре Стрелы в него Арджуна быстро направил, И Солнцем рожденного он окровавил, И тот ослабел, будто чуждый здоровью Несчастный, что харкает желчью и кровью. Сын Кунти, бесстрашный на поле сраженья, Из лука, округлого от напряженья, Прицелился в жизни его средоточье, - Да станет от стрел она сразу короче. От стрел, развивавших ужасную скорость, Карну одолела тяжелая хворость, Торой он казался, где залежи охры Дождями размыты, - и высился, мокрый От красных потоков, бегущих с вершины! Вновь Арджуна, в этих боях неповинный, Метнул в него стрелы: прожгли бы и камень Те скипетры смерти, одетые в пламень! Пронзил он Карну, кауравов опору, Как бог семипламенный - древнюю гору. Карна без колчана и лука остался, Он, мучимый болью, дрожал и шатался, И вдруг застывал, неподвижный, и снова, Изранен, удара он ждал рокового. Но Арджуны ярость погасла былая. Он медлил, врага убивать не желая. Тогда ему Кришна сказал возбужденный: «Чего же ты медлишь, для битвы рожденный? Боец о пощаде к врагам забывает, Он даже и тех, кто ослаб, - убивает, А если убьет неразумных, - по праву, Разумный, и честь обретет он, и славу. Великий воитель, твой недруг давнишний, Да будет убит, а сомненья излишни, Не то к нему силы вернутся, быть может, И витязь, окрепнув, тебя уничтожит. Как Индра, небес повелитель, - Шамбару, Его ты пронзи - и сверши свою кару». «Да будет, как ты говоришь, повелитель!» - Так Арджуна Кришну почтил, и воитель Карну поразил бесподобной стрелою, Как демона - Индра, окутанный мглою, Осыпал он стрелами кары и мести Карну с лошадьми и возницею вместе. И стрелы, как облако черного цвета, Внезапно закрыли все стороны света. Карна, крепкогрудый и широкоплечий, Облитый калеными стрелами в сече, Казался горой, где листва трепетала, Где тихо дрожали побеги сандала, Где шумно цвели на вершинах и скалах Деревья со множеством листиков алых, Где ветви вздымала свои карникара С цветами, что были краснее пожара. Карна, сонмом стрел обладавший когда-то, Сверкал, словно солнце во время заката, Лучи его - острые стрелы, и близко Сверканье его красноватого диска. Но стрелы Карны, что, казалось, как змеи Огромные, жалили злее и злее, - Погибли от стрел сына Кунти, как тучей Закрывших весь мир своей тьмою летучей. Карна, свою боль, на мгновенье развеяв, Метнул двадцать стрел - двадцать яростных змеев: Двенадцать вонзил в сына Кунти, а восемь - В премудрого Кришну, чей ум превозносим. Из лука, что грозно гремел, потрясая Окрестность, как Индры стрела громовая, Задумал направить сын Кунти правдивый Стрелу, что сравнима с оружием Шивы. Но Кала, невидимый, сильноголосый, Воскликнул: «Твоей колесницы колеса Поглотит земля, о Карна, ибо скоро Придет твоя смерть, кауравов опора!» (Теленок жреца был Карною случайно Когда-то убит; рассердясь чрезвычайно, Карну проклял брахман: «Твоя колесница Да в землю во время войны погрузится!») И то колесо колесницы, что слева, Земля начала поглощать, ибо гнева Святого должно было слово свершиться, И стала раскачиваться колесница! Не так ли священное дерево в храме Дрожит на дворе всей листвой и цветами? Карна всем своим существом удрученным Забыл об оружии, Рамой врученном. Его одолела в сраженье усталость, - Меж тем колесница землей поглощалась. Оружье, врученное Рамой, забыто, Стрела со змеиною пастью разбита, Дрожит колесница, подвластна проклятью, - И вот, окруженный поникшею ратью, Карна пред соратниками и врагами Стал жаловаться, потрясая руками; «Гласят мудрецы: «Будет дхармой поддержан, Кто дхарме - Закону и Долгу - привержен». Ничто меня, верного ей, не порочит, Но дхарма в несчастье помочь мне не хочет!» Ослаблен, он так говорил о Законе. Шатались его колесничий и кони. Он стал неуверенным в каждом движенье, И дхарму - свой Долг - порицал он в сраженье! Метнул три стрелы в сына Кунти, а следом - Семь новых направил, подверженных бедам, И стал он смеяться, узрев свою меткость. Но Арджуна выбрал семнадцать на редкость Ужасных, пылающих, змееподобных, И выпустил их, уничтожить способных. Карну поразив, наземь рухнули стрелы. Карна содрогнулся, но, стойкий и смелый, Стал снова уверенным в действиях мужем, - Стал действовать Рамой врученным оружьем. Но Арджуна тоже родился для битвы! Заклял он стихами священной молитвы Сбой лук, что в сраженье разил супостата, - Оружье, врученное Индрой когда-то, - И стрел своих ливень обрушил жестокий: Так Индра дождей низвергает потоки, - И пред колесницей Карны засверкали Те стрелы, соперничавшие в накале. Карна не смутился пред мощью железной, - Разбил их и сделал их мощь бесполезной. Сын Кунти услышал от Кришны-провидца: «Сын Радхи, - смотри, - твоих стрел не страшится. Оружие Брахмы теперь примени ты!» Священными мантрами лук знаменитый Сын Кунти заклял, - и стрела за стрелою Облили Карну дождевою струею. Но скорость и стрелы Карны развивали, - И сына Панду тетиву разорвали. Потом тетиву, ударяя, как плетью, Они разорвали вторую и третью, Четвертую с пятой, шестую, седьмую, Восьмую, - летели они не вслепую, Девятую тоже с десятою вместе! Запасом в сто стрел обладая для мести, Не думал сын Радхи, презревший обманы, Что сотней тетив обладает Багряный. А тот, будто смертному радуясь бою, Одну тетиву натянув за другою, Карну обливал сонмом стрел с остриями, Одетыми в злато и мечущих пламя, Карна разбивал тетиву, но тугую Натягивал Арджуна быстро другую. Дивился Карна быстроте этой смены: Так витязь не действует обыкновенный! Но все же, воитель с отважной душою, Карна превосходства достиг над Левшою. Тогда крикнул Арджуне Кришна-возничий: «Ты видишь ли, Завоеватель Добычи, Что враг превзошел тебя яростью злою? Срази же его наилучшей стрелою!» Сын Кунти решил, что врага беспощадно Сразит он стрелой, изготовленной ладно Из горной скалы, - чтобы в сердце вонзилась! Но тут, наконец, колесом погрузилась В суровую землю Карны колесница, - А смерть над Карною спешит разразиться! Тогда, со своей соскочив колесницы, Ее приподнять порешил сын возницы. Двумя колесо обхватил он руками, И землю обширную, с материками Семью, с родниками, с травою густою, Приподнял на уровень он, высотою В четыре перста. И, от ярости плача, Он крикнул: «Постигла меня неудача, Помедли, о Арджуна Багрянолицый, Дай вытащить мне колесо колесницы! По воле богов оно в прахе увязло, - Коварств и предательств не делай мне на зло! Отшельник, и брахман - блюститель науки, И воин, сложивший почтительно руки, Чьи выпали стрелы, кольчуга разбилась, Готовый противнику сдаться на милость, - Пощады, пощады достойны те трое, О Арджуна, в них не стреляют герои! Не ищет герой для убийства предлога, А ты же герой, - так помедли немного! Ослаблен, подбитой подобен я птице, А ты возвышаешься на колеснице. Меня пощади ты, покуда из праха Не вытащу я колесницу без страха. Я знаю, - ты рода великого витязь. И Кришна и ты - оба к благу стремитесь. Закона и Долга припомни веленье, - Помедли мгновенье, помедли мгновенье!»